Автоквирография

– Ты с Эриком переписываешься? – спрашиваю я Осень, которая так и не отклеилась от телефона.

– Нет.

– Тогда что ты строчишь целый вечер? Не поднимая головы…

– Так, кое-какие заметки, – отвечает Осень и проводит меня мимо контролеров к столикам. – Для романа. Ну, фразы разные в голове появляются, куски диалогов. Удобно сразу фиксировать. В понедельник же нужно что-то Фуджите показывать.

Почувствовав мандраж, я меняю тему:

– Пошли, Осси, выиграю тебе что-нибудь.

Я выигрываю ей тигра-гиганта, которому, к моему стыду, прямая дорога на свалку. В банкетный зал мы направляемся, как раз когда начинают разносить еду. Худощавая женщина по имени Лиззи пытается призвать нас к порядку, потом сдается и ставит в центр стола овощи и дип. Если честно, в этом банкетном зале мы праздновали столько раз, что Лиззи может пойти покурить: мы и без нее справимся.

Эрик разыскивает нас, когда мама Мэнни раздает бумажные тарелки и вся компания – нас двадцать человек – начинает обходить длинные столики. Подают, как обычно, дурную пиццу и спрайт, но я угощаюсь блюдами, которые принесла мама Мэнни. Их семья из Тонги; десятиклассником перебравшись сюда из разношерстного калифорнийского рая, я очень обрадовался, когда среди моря вечно улыбающихся белых лиц увидел темное. Благодаря миссионерской деятельности на Гавайях и других тихоокеанских островах полинезийцев в Юте на удивление много. Родные Мэнни тоже мормоны, но они из тех последователей СПД, которые не отгораживаются от других. Мэнни – смешной, улыбчивый здоровяк. Я запал бы на него, не будь это очевиднейшей тратой времени. Мэнни – гетеросексуал до мозга костей, более того, я готов поставить последний цент на то, что женится он не девственником.