Красный Вервольф 5

Словно бы нехотя отложив фашистский пропагандистский листок, который якобы читал, я поднялся из кресла и вышел в гостиную. И сразу наткнулся на шмыгающую носом горничную, которая обмахивала метелочкой из облезлых страусовых перьев бюст Николая Второго, последнего самодержца всея Руси. Князь Сухомлинский из дряблой своей стариковской кожи вылез, дабы обставить дом своих предков в стиле минувшего царствования. Я подошел к Глаше, обнял ее за плечи, обтянутые белым шифоном. Девушка всхлипнула и доверчиво прижалась ко мне. И не только – спиной.

– Глашенька, милая, – с нежной хрипотцой проворковал я. – Плюнь ты на этого старого чудака! Будет лезть под юбку, бей по роже. А если он тебя ударит, я его вызову на дуэль, по всем правилам дворянской чести. У нас, у Горчаковых, ко всем женщинам всегда относились с уважением, независимо от сословия.

От этой салонной воркотни, горничная окончательно поплыла. Судя по тому, как она замерла в ожидании, я мог бы сейчас к ней не только под юбку залезть. Однако я ее пока не трогал. Не столько потому, что «в нашем роду» всегда с уважением относились к женской чести, сколько из соображений гораздо более приземленных. Женщину столь же опасно преждевременно удовлетворить, как и не удовлетворить вовсе. А ведь Глафира Васильевна для меня весьма ценный человек. Князь ее притащил из самого городу Парижу, и сия перезрелая девица знает язык веселых галлов, они же – франки. В отличие от меня. И страсть любит как пересказывать чужие сплетни. Интересно, ее уже завербовал Радиховский?