Осколки вечности в Академии Судьбы

Решение молчать принялось легко, даже дрожь, сотрясающая тело, угомонилась. А потом из меня вдруг полилось. Признания, обвинения, шурховы детали… Рот не закрывался: «пробочка», видно, вынулась и потерялась.

– В голове не укладывается, – выдохнула я сокрушенно. Вскочила с дерева и принялась ходить вокруг глянцевой лужи, заросшей липким мхом. – Сначала он… сначала он накачал меня «Имморой». Заставил забыть о том, что отец мертв. Каждый день Эрик давал мне по капле обезволивающего зелья и Ублиума, чтобы поддерживать иллюзию. Будто все правильно, будто папа жив, будто Эрик не убил его на моих глазах самым жестоким образом! Не выпил досуха!

– Я слышал… читал в «Трибьюн», – поправился птиц. – Смерть графа Ланге окрестили «жестоким вызовом, брошенным магическому сообществу». А Эрика сравнили с низшей неразумной тварью, полностью подчиненной животным инстинктам.

– О, эта тварь разумная, – заверила Аарона, заведенно кивая. – А потом… потом Эрик понял, что крошечная капелька «Имморы» делает меня очень послушной куколкой. И он… заигрался. Решил быть монстром до конца.