Прорвёмся, опера! Книга 4

– Автоматчик это, значит, – я всмотрелся в лицо парня, пока его заносили внутрь. Маску с него сняли раньше, какой-то пацан, совсем молодой, но взгляд дикий, бешеный, зубы скалит. – А те двое что, свинтили?

– На своих двоих, ёпрст, – Устинов достал сигарету, но случайно сломал её и тут же выкинул. – Надо искать. Как этот педрильный гусь очухается, – он кивнул на носилки, – всё из него выдавлю. Как там Толик?

– Забрали, будут чинить. Жить будет.

– Ну и слава Богу, – Василий Иваныч выдохнул и хлопнул Орлова по плечу. – А ты палишь-то хорошо, Витюнька. И на реабилитацию ехать не придётся, а то бы забрали за покойничка-то. И в этот раз не отмазаться, строго проверяют, никого вместо себя не положить.

– Ствол у тебя не забрали? – спросил я у Вити. – Пока не отдавай, некогда возиться, надо работать. Если они думают, что ментов вот так стрелять можно без последствий – ошибаются. Всех вычислим.

– А у нас там смех и слёзы случились, – Устинов нервно хмыкнул. – Как раз приехал Суходрищев, как обещал, ему Федорчук с Пигасовым и Шуховым поляну накрыли в кабинете, чтобы не шибко орал. А генерал-то выходит из тачки, а там всё в крови и гильзах, подчистить не успели. Он там теперь чуть ли не ножками топает, требует разобраться. Прокурор прибежал уже своим ходом, министерство телефоны обрывает, все орут в голосину. Маратыч в одиночку со всем разбирается, а нас работать отправил.