Прорвёмся, опера! Книга 3

– Ну это, – жулик растерялся, – короче, там менты были.

– Какие? – строго спросил дядя Витя. – Говори, едрить тебя за ногу.

– Один мент, я не помню точно, Кузьмичёв или Кузькин…

– Кузьмин? – вставил я. – Борис Кузьмин?

– Да-да, он. Второй – следак прокурорский, не помню, как фамилия, – он наморщил лоб.

– Рудаков? – напирал дядя Витя.

– Да не помню, не знал я его! Я же не мокрушник и не насильник, чтобы следаков прокурорских знать. По их статьям не проходил, бог миловал. Ну и короче, у следака паника, чуть ли не истерика, Кузькин… Кузьмин то есть, его по щекам хлещет, говорит: сам вляпался, дурак, но они всё разрулят.

– Кто именно? – спросил я. – Кто именно должен всё разрулить?

– Не знаю. Звонили они куда-то постоянно, всё спрашивали, на пейджер сообщения диктовали, им кто-то звонил. Потом пришёл мужик толстый, со стволом, давай на следака давить, что всё знает и о Гансе, и о материалах отказных, и про мента тоже, и, типа, всех прижучим. Тот ему сам давай угрожать, стулом гремел, то сядет, то опять ходит. А Кузьмичёв нам… Кузьмин то есть, он говорил, это ещё раньше, кресло на середину комнаты вытащить. Вот мы на кухне ждали, Кузьмин в туалете, потом прошёл в прихожку – и хрясь этого мужика в затылок с коридора! Бах! И…