Города гнева

Он протянул мне документ выверенным механическим жестом.

– Значит, Полигон, – произнес без особых эмоций. – Давно ты решил?

– Целый год живу с этой мыслью, – ответил максимально прямо, стараясь говорить внятно и уверенно.

Голубые глаза президента потемнели, утратив свою непроницаемую прозрачность. В тот момент мы оба понимали, что именно толкнуло меня на этот шаг, но я все-таки добавил:

– Мне нужно понять, кто я, если вычесть из уравнения нашу семью и этот проклятый остров.

Он промолчал, продолжая сканировать своими глазами мое лицо. Затянувшаяся пауза стала почти невыносимой, но я все продолжал смотреть на отца и не отвел направленного в его сторону взгляда.

– Хорошо, – наконец произнес он. – Ты сделал выбор. Я уважаю его.

– Уважаешь? – недоверчиво напрягся я. – Почему я уверен, что в твоих словах скрывается подвох?

– Потому что знаешь меня, Эрик, – усмехнулся отец уголками губ.

– Это не так. Тебя никто не знает. Даже мать.

– Главное – самому понимать, кто ты, – его голос был холоден и точен, как лезвие. – Это самое важное, Эрик. Но запомни, на Полигоне твоя фамилия ничего не будет значить. Ты станешь равным среди рекрутов, и никто не будет тебя спасать и прикрывать, если вдруг передумаешь, захочешь домой или проявишь слабину. Никаких привилегий, никакого покровительства. С этого момента ты – обычный инициар, а не сын президента.