Птица, лишенная голоса

Он нагнулся ко мне:

– Я обещаю тебе, что ничего плохого не случится. Он лает не потому, что хочет тебя укусить, а потому, что не знает тебя.

– Я тоже его не знаю, но не лаю же! – Я попыталась высвободить запястье из его хватки. Он громко рассмеялся: – Да отпусти же меня!

Но Каран продолжал смеяться, не обращая внимания на мою просьбу. Я тащилась за ним, потому что он все еще держал меня за запястье.

– Мне действительно очень страшно. Правда-правда страшно! – кричала я.

– Не кричи, Эфляль, – сказал Омер. – Когда ты начинаешь повышать голос, Босс тоже боится.

После этого я замолчала.

– А лучше вообще не говори, пока он тебя как следует не обнюхает, – заключил Омер предупреждающим тоном.

Пытаясь высвободиться, я начала издавать нечленораздельные звуки, потому что говорить мне теперь не полагалось. Когда мы с Караном, который ни разу не повернул головы в мою сторону, дошли до середины гостиной, Босс во все глаза уставился на меня. Он смотрел так, словно хотел разорвать меня на мелкие кусочки.