Рассвет Жатвы

Друзилла срывается с места и влепляет Мейсили пощечину, на которую та незамедлительно отвечает тем же. Вот это удар! Сбитая с ног Друзилла плюхается на стул, который я недавно освободил. Все застывают, и я гадаю, не убьют ли нас на месте.

– Не смейте меня трогать! – предупреждает Мейсили.

В ее лице ни кровинки, не считая отпечатка пятерни Друзиллы. Следует отдать Мейсили должное: никто не сможет использовать кадры с нею в качестве пропаганды.

– Давайте успокоимся, – предлагает Плутарх. – Сегодня был трудный день. Эмоции у всех зашкаливают…

И тут Друзилла подлетает, выхватив хлыст из-за голенища, и принимается хлестать Мейсили. Та кричит, поднимает руки, пытается закрыть голову, однако удары сыпятся градом, и она падает на пол.

– Друзилла, стой! Друзилла, завтра у нее съемки! – напоминает Плутарх.

Приходится вызвать из коридора двух миротворцев, чтобы ее остановить.

– Мерзкая, гадкая тварь! – рычит Друзилла. – Я тебя уничтожу! Ты у меня и до арены не доживешь!

На руках и на шее у Мейсили вздуваются рубцы, она же не обращает на них внимания. Сомневаюсь, что ее хоть раз в жизни кто пальцем тронул, не говоря уже об ударах хлыстом. Мне тоже особо не прилетало, не считая подзатыльников от ма, но больше для острастки. Мейсили медленно поднимается с пола, опираясь на стену.