Рассвет Жатвы

Я больше никогда не увижу Ленор Дав. Никогда не услышу ее смех из ветвей над головой. Никогда не почувствую ее тепло в своих объятиях, не услышу, как она играет на музыкальном ящике, и не надавлю пальцем на складочку между ее бровями, когда она обдумывает какую-то мысль. Никогда не увижу, как ее лицо светлеет из-за мешочка с мармеладками, полной луны или моего шепота: «Люблю, огнем горю!»

Все это у меня отняли. Любовь, дом, маму, младшего братишку… Зачем я сказал, что теперь он – мужчина в доме? Это же нечестно! Не много ли для хрупких плеч юного и полного надежд мальчишки? Как говаривала моя бабушка со стороны отца, Сид родился лицом к солнышку. Думаю, из-за этого он много чего не замечает на земле, поскольку постоянно смотрит в небо. Он восхищается солнцем, облаками и любыми объектами, которые видны ночью. Тэм Янтарь научил Ленор Дав разбираться в звездах, поскольку бродячие музыканты ориентировались по ним в своих странствиях много лет назад, а она научила Сида. В ясную ночь он непременно тащит всех нас на улицу и показывает картинки, в которые они складываются. «Вон ковшик для воды, совсем как наш в ведре! Вон там – охотник с луком. На Бердока похож, правда? Вон лебедь, хотя Ленор Дав называет его гусем. Смотри, ма, а вон твое созвездие! Если перевернуть, то получится «М» как ма!»