Кощеева гора

Бранд обернулся, крысы не увидел, но среди битых горшков и рваных берестяных коробов она вполне могла затаиться. Вздохнул и сел прямо на землю. Спешить ему было особо некуда, а Речица улыбалась ему с такой благодарностью, так мягко сияли в свете приоткрытой двери ее большие глаза, что было даже приятно.

– Никто тебя искать не будет? – спросил Бранд, старательно отводя глаза от ее груди, которая только что так плотно прижималась к его груди. – А то застанут нас тут вдвоем… Жениться заставят, – он ухмыльнулся, – а мне жениться еще года три нельзя.

– Почему это? – Речица явно удивилась. – Ты вон какой парень здоровый! Тебе за двадцать далеко!

– Не далеко – двадцать четыре… если отец не обсчитался.

– Или твой господин так худо вас держит, что тебе жену кормить нечем?

Речица окинула глазами его рубаху из прочного, свежего беленого льна, выкрашенного в светло-голубой цвет, даже с тонкой шелковой отделкой на вороте, и недоверчиво покачала головой: дескать, в бедность вашу не поверю.

– Держат нас хорошо, жаловаться не на что. Но я из бережатых. – Бранд склонил голову к плечу, показывая тонкую косу, заплетенную от лба назад в длинных темно-русых волосах. – Еще года три-четыре похожу. А бережатые не женятся. Если вдруг на господина кто бросится, а прикрыть будет нечем – я его прикрою собой. И что – вдову с мальцами оставлять? Мой отец потому и не женился, что до тридцати лет в бережатых проходил, а потом уже привык как-то. Да и нас с братом у него уже было двое…