Наше единственное лето

Когда всё было закончено, мне сразу же стало легче. Великая сила терапии!

Часы в гостиной пробили одиннадцать. Я потянулась, ощущая приятную пустоту в голове.

На улице стемнело. Я распахнула окно, вглядываясь в сумеречное небо и прислушиваясь к пению птиц в роще за соседней улицей. Опять вернулись мысли о том, что, возможно, это моя последняя весна здесь, в родном доме. Стало грустно и почему-то безудержно захотелось потрепать нашего старого пса Барса.

Я быстро натянула теплую серую толстовку с капюшоном и, чтобы никого не разбуть, на цыпочках вышла из дома, осторожно закрыв за собой дверь.

На улице пахло свежей листвой и еще чем-то щемящим и волнующим, чем пахнет только в конце мая – видимо, юностью и ожиданием чего-то важного.

Барс, крупная русско-европейская лайка, загремев цепью, подошел и уселся у моих ног. Я запустила пальцы в его жесткую черную шерсть и он, высунув длинный шершавый язык, довольно заворчал.

– Ну, что, Барсик, скоро я уеду… – тихо сказала я. – Будешь скучать?

Пес, будто что-то понял, заскулил и лизнул своим теплым и мягким языком мою руку. Стало тоскливо и защипало глаза. Я уткнулась в его ухо, вдыхая знакомый запах. В это самое время где-то рядом послышался шорох. Я вздрогнула и сильнее прижалась к собаке. Барс обернулся, приветливо тявкнул и, вырвавшись из моих оцепенелых рук, быстро потрусил на звук.