Яду, светлейший?

Хмыкнула:

– А до этого с Марикой и Данутой. Бабник он, твой Петрусь, недаром мельник.

– Ничего он не бабник! – обиделась Агнешка. – Девки сами на него вешаются, а он отказать не может, потому как добрый.

– Мавки мне другое рассказывали…

Достала с полки две чашки и поправила сползший с плеч платок.

Легла я вчера за полночь, все с зельем маялась, думала, до полудня отоспаться. Эх, нет ничего более эфемерного, чем мечты!

За окном еще туман стелется, роса на траве лежит, соловьи не угомонились, а ей любовь понадобилась…

– Врут все ваши мавки, госпожа ведьма, – насупилась Агнешка.

А мышь с жабой все же вернула.

– Врут, не врут, не мое дело. – Ополоснула заварочный чайник кипятком и всыпала две ложки бодрящего утреннего сбора. – Правила мои знаешь?

Агнешка кивнула:

– Молчать аки рыба об лед. Даже если из самой столицы приедут, спросят, ничего не платила, ничего не просила. Разве только чуток соли да сахару по-соседски.

Улыбнулась и заново пригляделась к девчонке. Прежде я воспринимала ее как назойливую влюбленную муху, но вдруг и правда толк выйдет? «А, – остановила себя, – у нее муж и детишки на уме, пироги да скотина, а ты ей о высоком!»