Кларк и Дивижн

– Я собирался встретиться с вами и вашими родителями на этой неделе, – сказал он. – Мы были удивлены, что похороны назначили так спешно.

Я не стала ему объяснять, что мы хотели поскорее с этим покончить, такие речи прозвучали бы бессердечно. Однако, будь у нас больше времени, мы были бы обязаны соблюсти все правила и известить о случившемся родственников в других лагерях и так далее. Но я понятия не имела, стоит ли вообще сообщать об этом Хисако, ведь, по идее, наш отъезд из лагеря должен был внушать заключенным надежду. Устроив похороны как можно быстрей, мы смогли избавить себя от подобных решений и соображений, по крайней мере на данный момент, – до тех пор, пока мистеру Тамуре удавалось скрыть нашу трагедию от “Свободной прессы Манзанара”.

– Я не был знаком с вашей сестрой, – извиняющимся тоном произнес преподобный Судзуки. – Не могли бы вы сообщить мне краткие биографические сведения для надгробной речи?

Мы отошли на несколько шагов в коридор, и я кое-что ему рассказала. То, что в тот момент пришло в голову. Роза всегда первой пробовала что-то новое, будь то танец “линди-хоп”, новый вкус жевательной резинки или спагетти в банке. Ни за что не выдавала внешне, что боится чего-то, пусть даже внутри себя корчилась от страха. Любимый цвет у нее был оранжевый, хотя она его не носила, потому что, по ее словам, он не подходил к ее коже. И она была моей старшей и единственной сестрой.