Кларк и Дивижн

Я переложила чемодан в правую руку. С каждым кварталом он становился все тяжелее. Мужчины, слонявшиеся возле баров с сигарами и сигаретками, окликали меня.

– Детка!

– Токийская роза!

– Милашка!

– Подойди, а?

– Давай-ка поговорим!

Уже стемнело, и мне сделалось страшновато.

Некто в вечернем платье, с лицом, сильно накрашенным – и ростом выше шести футов! – промчавшись по улице, влетел в двери отеля “Марк Твен”. Я начала понимать, что в Чикаго ничего нельзя принимать за чистую монету.

Даже в квартире мне не стало спокойней. Скинув туфли, я в белых носках прокралась в столовую. Сквозь дверь спальни доносился всегдашний храп отца. Ну, по крайней мере, у родителей сейчас передышка от кошмара, в котором мы очутились.

В столовой я разобрала чемодан Розы со всем, что там находилось. В прихожей имелся небольшой бельевой шкаф, но других мест для хранения в квартире в общем-то не было. Пришлось вынуть вещи из чемодана, а потом сложить их обратно.

Я тщательно все перебрала. Несколько пар шелковых чулок, очень большая ценность. В лагере их у Розы не было точно. Три платья, в том числе одно помодней, которого я раньше не видела. Платье в горошек пропало. Альбом для военных сберегательных марок – я вспомнила, что она купила его в Лос-Анджелесе перед нашим отъездом в Манзанар. Альбом был рассчитан на 187 десятицентовых марок, красных, с изображением минитмена, ополченца времен Войны за независимость США. Роза аккуратно вставляла марки десятками, пока не осталась всего одна пустая страница.