Кларк и Дивижн

Наконец я смогла добраться до туалета. Это было довольно неловко, так как к тому времени со лба у меня стекал пот, а ноги дрожали. В туалете я чуть не потеряла сознание. Примерещился голос сестры, говоривший мне: “Позаботься о маме и папе”, – и прозвучало это не как воспоминание, а как новое указание. Да разве ж я не забочусь, подумала я, злясь на то, что низкое мнение семьи обо мне просачивается в мое подсознание.

Вернувшись на место, я увидела, что большая часть моей косметики осталась на носовом платке, так как я ополоснула лицо холодной водой. Папа уже заснул, надвинув на глаза шляпу. Из-за шляпной ленты торчал край уже пожелтелой бумажки, в которой перечислялось, где хранятся наши пожитки в Лос-Анджелесе.

– Интересно, встретит ли Роза нас на вокзале? – сказала мама.

От Розы не было вестей уже пару недель. Я отправила ей телеграмму с датой нашего прибытия в Чикаго, но ответа не получила. Мы не забеспокоились. Позвонить нам в лагерь она не могла. Мама подозревала, что Роза влюбилась в молодого человека из городских. В поезде мы видели нисейских солдат, симпатяг в отутюженной форме, и я подумала, что вот, наверное, кто-то такой покорил сердце Розы.