Кларк и Дивижн

Наша первая встреча стала преданием семейства Ито о том, как я появилась на свет в городке Тропико, название которого сегодня вряд ли кто в Лос-Анджелесе вспомнит.

Было время, когда я не представляла себя отдельно от Розы. Мы спали вместе, свернувшись мокрицами, на тонком матрасике пачанко, плоском, как блин, но нам все было нипочем. Позвоночники тогда были гибче. С нас бы сталось и на земле спать на одном только одеяле, да мы и спали порой, в жару южнокалифорнийского позднего лета, с золотистым щеночком Расти в босых ногах.

Тропико был местом, куда мой отец и другие японцы приехали возделывать плодородную аллювиальную почву, выращивать на ней клубнику. Они были “иссеи”, первое поколение японских иммигрантов, пионеры, которые породили второе поколение – нас, “нисеев”. Папа справлялся успешно, пока не началось наступление жилых кварталов. Другие фермеры-иссеи уехали на юг, в Гардену, или на север, в долину Сан-Фернандо, но папа остался и подрядился работать на одном из продуктовых рынков в центре Лос-Анджелеса, всего в нескольких милях от дома. На рынке “Тонаи” продавались все мыслимые овощи и фрукты: сельдерей “Паскаль” из Венеции, салат “айсберг” из Санта-Марии и Гваделупы, клубника “Ларсон” из Гардены и “лучшие дыни Хейла” из Империал-вэлли.