Гридень 4. Взлет

– Ефрем, готовь не менее двух сотен ратных, бери «ангелов». Возглавишь атаку ты. Сколько сможешь врага покарай, но не гонись за ними далее трехсот метров, и не вступай в бой с половцами, – отдавал я приказы.

– Шаг! Шаг! – продолжали теснить врага мои пехотинцы.

В это время, с оставшимися в его подчинении пороками, истреблял степняков Геркул. Он пристрелял катапульты и сменил вид снарядов. Теперь камней было до трех десятков в одной чаше, пусть они и оказывались сильно меньшими, чем те, что были использованы против вражеских кораблей, но эта картечь могла убить и всадника, и коня под ним, и всю связку «человек-конь» уничтожить разом.

– Шаг! Шаг! – и грозная поступь русской пехоты, хоть и не так стройно и слаженно, из-за горы препятствий в виде убитых коней и людей, продолжала теснить врага, убивая мятежных русичей.

Пехотинцам приходилось не только переступать, а порой и обходить преграды, но и добивать раненных. Не оставлять же их лежащими и стонавшими в нашем тылу? И вот уже пехота, шаг за шагом, но вышла из-за холма, явив себя тем вражеским конным, кто еще, до конца не понимая, что на скрытом от глаз узком клочке земли их соратников убивают, рвался в бой.