Пророк. История Александра Пушкина

– Non progredi est regredi![2] – подгонял он друга, стараясь говорить тише, но от волнения голос звучал громче, чем хотелось.

– Festina lente[3], – зевнул в ответ Пушкин.

– Как знаешь! Но они уже пришли! – беспечность друга возмущала, говорить тише не получалось.

– Черт!

Дверь одной из комнат общежития отворилась, из нее выглянула голова Кюхельбекера. Заспанный и недовольный он уставился на друзей:

– Messieurs[4], к чему хождения с утра?

– Кюхля, спать! – в один голос рявкнули Пушкин с Данзасом и побежали дальше по коридору.

Добежали до лестницы, Пушкин остановился, его мучал вопрос:

– Костя! Данзас! А кто с ним пошел?

– Тихо! – друг показал ему «стой» и прислушался.

– Скажи, кто с ним пошел? Что за несчастная душа согласилась на это, а?

Вместо ответа Данзас резко развернулся и прижал Пушкина к стене.

В это же время в верхнем пролете лестницы показалась фигура Пилецкого-Урбановича, надзирателя лицея по нравственной части. Молодые люди замерли, стараясь не дышать. Попадаться на глаза надзирателю в то время, когда все должны быть в постели, точно не стоит – наказания не избежать. Жестокого наказания. Господин Пилецкий-Урбанович не из тех, кто церемонится и прощает даже малую провинность. Про его издевательства в стенах лицея ходили легенды. А уж к Пушкину у него была давняя жгучая неприязнь.