Тринадцатое дитя

– Это Междуместье.

– Междуместье, – повторила я эхом и обвела темную долину взглядом. – И что это значит?

– Место, лежащее между.

– Между чем?

Уголки его губ поднялись в странном подобии улыбки.

– Между всем. Между здесь и там. – Он указал на скалу слева и на скалу справа. – Между жизнью и смертью. – Он указал на другие скалы, будто эти понятия были реальными местами, существующими в пространстве. – Между твоим миром… – Он указал на утес у меня за спиной, а затем оглянулся через плечо. – И моим.

– Там… там живут боги?

Я прищурилась, пытаясь разглядеть вершину утеса, который он назвал своим миром, но ее закрывали грозовые тучи.

– Некоторые из них. – Крестный подмигнул мне.

Я огляделась по сторонам, медленно поворачиваясь на месте. Здесь не было ничего: ни деревьев, ни кустов, ни травы. Никакой даже самой скудной растительности, никакой живности. Только бесплодные, голые скалы. Черный камень. У меня защемило в груди.

Гравьенский лес был суровым и неприветливым местом. Там водились медведи крупнее, чем лошадь, и стаи свирепых волков, там росли ягоды и грибы, аппетитные с виду, но ядовитые настолько, что человек мог умереть даже от крошечного кусочка.