Тринадцатое дитя

Я зажгла еще три свечи и поставила их на стол. Пусть теплый радостный свет согревает густую тьму ночи.

Как сложилась бы моя жизнь, если бы папа принял предложение богини Священного Первоначала? Я представляла себя в Белом храме. В тонких развевающихся одеждах, искрящихся на свету. В облачении послушницы всеблагой покровительницы рождения и любви. Мои длинные волосы ниспадают на спину роскошными светло-каштановыми кудрями. У меня гладкая чистая кожа, как у фарфоровой куклы. Без единой веснушки. Я была бы благочестивой и набожной. Моя жизнь текла бы спокойно и безмятежно. Жизнь без стыда и сожалений.

Одного взгляда на грязь под ногтями – она въелась в них намертво, как бы я ни старалась ее оттереть, – хватило, чтобы эта мечта развеялась в прах.

– Богиня Священного Первоначала ушла, и охотнику с женой удалось наконец уснуть, – продолжал Меррик. – Но тут… за окном прогремел гром!

Он хлопнул в ладоши, изображая громовой раскат.

– «Ну кто там еще?! – сердито воскликнула красавица жена. – Мы, между прочим, пытаемся спать». – «А мы пытаемся вам помочь», – ответил лукавый вкрадчивый голос. Из темноты выскользнула высокая тонкая фигура и замерла в круге света свечи. «Отдайте нам эту малышку, и мы сделаем так, что она вырастет женщиной, наделенной великим богатством и властью. Ее будет ждать удача во всем и…» – Бог замолчал. Жена нетерпеливо подалась вперед: «Удача во всем и что еще?»