Седьмое небо

Я кивнул, она налила молоко в большую кружку. Отрезала два крупных куска хлеба и села рядом.

– А ты?

– Я уже пила. Тебе наговорили на меня?

– Кто?

– Летчики и соседки.

– Я знаю о тебе только то, что ты сама сказала. Соседки твои уложили тебя спать, а сами долго сидели под окнами. Они у тебя открыты были.

– Ты ко мне не входил?

– Нет, ты пришла ко мне ночью.

– Я на тебя обиделась!

– Почему и зачем? Я, вроде, ничего не сделал.

– Вот именно, а мне этого хотелось. Ты думаешь, что это нужно только вам?

– Я ничего не думаю. Водка была лишней, тебя с нее развозит. Соседок обругала: «Зачем приперлись?»

– Да разговоры пошли, что все, кто селится у меня оказываются на кладбище. Они и пришли посмотреть на нового кандидата в покойники. Ведьму из меня спешат сделать. А я не ведьма. Просто жить хочу, и не одна.

– Насколько я понял, у них те же проблемы. Нет?

– Такие же, только они похоронки на мужей получили. Я – нет. 10-го мая 1945-го года пропал без вести, вышел из госпиталя в городе Печь, в часть не прибыл. Война же кончилась! До сорок шестого у меня никого не было, хотя на постое стояли летчики из ЗАПа. Пять лет никого не было, я Николая ждала. Потом поняла, что жду напрасно. А тут вместо ЗАПа устроили переучку. Миша, он обходительный такой был. А меня уже просто трясло, я же пять лет без мужика. Говорил, что любит, что женится. Женат он был. Уехал к ней. Потом замполита поселили, Волочкова. Он и сейчас здесь. С ним мы дружили, но не более того. Потом к нему Валя приехала, с ней тоже дружим. А переучка началась, трое подряд, все молодые. Все «сергеи». Красавцы, слов нет! И один за другим. Все здесь лежат. Тебя, Андрюша, привел Прохоров, учти, сам он на «МиГах» не летает. Там что-то не так, двигатели взрываются. Машка Завьялова с инженером вашим спит, живет он у нее. Она говорит, что смертники вы все. Ты этого, видимо, совсем не знаешь. Я же хотела тебе все отдать, а ты меня не взял.