Я рядом, я здесь!

Все прекрасно понимали, что, как только доктор поднимает простыню над их дочерью, мир рухнет в одночасье. Не останется никаких сомнений в том, что их дочери больше нет и никогда не будет, они больше никогда не услышат ее голос, ее шаги, ее смех и не увидят ее румяное лицо.

– Подождите здесь немного, – посмотрев в глаза отцу, сказал Николай.

Милиционер медленно вошел в кабинет, чтобы проверить, пришла ли бригада на помощь. Все уже были на месте, доктор посмотрел на Николая и сказал:

– Можно, заходите.

– Будьте готовы, это пришли родители той девушки, – шепотом, чтобы мать с отцом не слышали, проговорил Николай.

– Все, мы готовы, не волнуйтесь, заходите.

Милиционер обратил внимание на шприц, наполненный каким-то прозрачным веществом, лежащий на металлическом подносе, и тогда приоткрыл дверь и попросил родителей войти.

Дверь в кабинет полностью открылась, родители перешагнули зашарканный порог и увидели четыре стола, накрытых простынями. Шансы того, что звонок был ошибкой, таял прямо на глазах. Мать не обратила внимания на докторов, она смотрела только на милиционера, который их сюда привел, и ждала действий с его стороны. Ее губы тряслись, словно она хотела что-то ему сказать, но она молчала, по щекам текли слезы. Милиционер и ее муж взяли женщину под руки и медленно подвели к третьему столу. Доктор и его коллеги подошли следом: медсестры стояли за спиной у родителей и были готовы ко всему, доктор же встал со стороны головы их дочери. Наступила полная тишина. В ней, казалось, было слышно участившееся сердцебиение матери. Она медленно подошла к столу, где под простыней лежал труп ее единственной дочери, и застыла в ожидании.