Лес

– Никто не знает, что я в Карелии, – сказала я. – У меня даже работы сейчас нет. Если я не вернусь в Москву, этого никто не заметит, представляешь. Я могу умереть, и никто этого не заметит. Разве что коммунальщики заметят, что я за квартиру перестала платить. А у тебя? Твой отец начнет нас искать?

– Он ждет, что мы тридцатого июля вернемся. Сегодня двадцать пятое? Думаю, через пять-шесть дней он начнет беспокоиться, но сначала не сильно. Решит, что задержались где-то… Какой же идиотизм, он даже не знает, какой у нас был маршрут. Если мы не вернемся, где он искать-то нас будет – по всей территории от Москвы до Карелии? Как он нас найдет?

– Не придется ему искать, мы сами выберемся. Быстрее, чем он заметит, что мы потерялись.

– Думаешь?

– Уверена. Завтра мы найдем дорогу.

Хотя, конечно, ни в чем уверена я не была. Когда мы выдохлись окончательно, то сели на землю и сидели до самого рассвета. Мы сидели всю ночь на земле, прижавшись друг к другу, и тихо разговаривали, всматриваясь в темноту, вздрагивая от каждого шороха и воя то ли собак, то ли волков. Было очень холодно. Раскалывалась голова. На рассвете мы пошли дальше.