Самайнтаун

«Это лето», – понял Джек, хотя никогда раньше его не видел и не чувствовал. Так же четко, однако, он понял и то, что не поддавалось здравому смыслу, но подсказали инстинкты – древнее глубокое знание, не просыпавшееся в нем сотню лет, но вдруг содрогнувшееся и потянувшееся навстречу цветочному зловонию: «Здесь был кто‐то, похожий на меня».

– Голову Джерарда нашли прямо тут, – раздался шепот за спиной, и Джек так резко обернулся к хозяйке бакалеи, стоящей в дверях, что у него с плеч едва не слетела тыква. – В этих проклятых цветах… Они были даже у него во рту, в глазницах! Ральф запретил здесь что‐то трогать, но, как только разрешит, я выжгу все дотла, клянусь!

– Это ты его обнаружила?

– Да… Было очень мало крови…

– Мало?

– Только на лепестках, как сейчас. Ни капли на самой земле или где‐либо еще.

– Ты слышала что‐нибудь подозрительное?

– Нет. Я в это время обслуживала посетителей, а Джерард разгружал поставку. Никто не видел, чтобы на заднем дворе был кто‐то, кроме него, а туда, когда стоит грузовик, с улицы не пройти, только через бакалею. Поэтому я не понимаю… Ничего не понимаю… Прошу, Джек, – она приблизилась к нему, подняла глаза, красные, опухшие и с темными кругами от бессонницы, – найди того, кто сделал это с моим мужем! И его тело… Найди его тело, умоляю! Где остальные его части… Где они… Ох, милый!