Самайнтаун

– А почему ты живешь в лесу одна?

– Потому что одной мне лучше, – выпалила она слишком быстро, чтобы это было правдой. – И потому что семья меня изгнала. Быть одной значит никого больше не подводить и не позорить.

– Позорить?.. Ты сделала что‐то плохое? – спросил Джек.

– Да, – Роза грустно улыбнулась. – Я полюбила, а меня – нет.

Джек снова оглянулся, но на этот раз тщательно, примеряясь не к самому месту, а к убранству вокруг. В хижине все было прибрано, ни одной паутинки под потолком, ни одного пыльного закутка или клубочка грязи, не считая той, которую он с собой принес. Мебель при этом, однако, выглядела старой и скудной, совсем уже рухлядь. Один шкафчик под посуду, другой – под вещи. Какие‐то ситцевые платьица на крючках, крохотные чепчики, белоснежные фартуки с передниками… Под вешалкой стоял кожаный саквояж – очевидно, еще не до конца разобранный. Длинный обеденный стол опирался лишь на две с половиной ножки: сломанные заменяли подставленный сундук и обтесанное полено. Тем не менее с его краев свисала вполне приличная, скатерть, тоже чистая и ажурная, узорчатая, с вышитыми птицами в рябиновых кустах. А сколько здесь было украшений! На шторах и над дверью – круглые венки из желтых листьев с желудями, перевязанные бечевкой; шелковые ленты с золотыми колокольчиками, фигурки из засохшей тыквенной кожуры, вязанные куколки-мотанки с нитками заместо кос. Несколько из них сидели прямо на изголовье постели, и Джек подивился тому, как не заметил их сразу.