Драгун. На задворках империи

Солнце закатилось за дальние горные зубцы, и Араратскую равнину накрыла темень. Только лишь у крепости Эривань небо подсвечивалось от множества костров и горящих факелов. Осаждающие и защитники устали от дневных ратных трудов, затихла пушечная канонада, не слышны были и отзвуки ружейной стрельбы, только лишь перекрикивались часовые на той и на этой стороне. Отодвинувшись от жаркого костра, Тимофей прислонился к большому тележному колесу и слушал Захара.

– А ведь хороший он мужик был, Антипка, – всё изливал тоску дядька. – Не злобливый вовсе и отзывчивый. Занедужишь, силов у тебя совсем нет, так он сам всё сделает. Ты знаешь, Тимох, меня ведь лихоманка о прошлом годе чуть было не забрала, вы ещё тогда в поход на Баку уходили. Думал ведь, всё, вот-вот Богу душу отдам. Так у него серебро, скопленное для переселения семьи, было, не пожалел его, лекаря местного, тифлисского, ко мне приволок, каких-то порошков, мазей там накупил и потом ими пичкал. Скипидаром меня по пять раз в день натирал, а уж лекаря полкового как он замучил! Тот утром и вечером дурную кровь выпускал. И ведь всё, и окреп, ушла костлявая. Ты же меня, как вы с похода пришли, видал? Скажешь, что только недавно я при смерти был?