Камень. Книга двенадцатая
Дед хмыкнул в ответ:
– А по тебе и не скажешь, дорогая, улыбаешься вон, и руки у тебя не трясутся от страха…
Бабка гордо выпрямила спину, что на не особо удобном «дубовом» заднем сиденье гелика было сделать достаточно просто:
– А я что, на неопытную малолетку похожа, чтобы у меня ручонки от страха тряслись? Я же фигурально выражаюсь, так сказать, передаю вам свои внутренние ощущения. А теперь представьте, какие чувства сейчас испытывают в отношении Алексея и остальных Романовых все те, кто трансляцию смотрел в прямом эфире, в том числе и наши с тобой подданные, дорогой. – Она подалась вперед и похлопала Кузьмина по плечу: – Ванечка, мальчик мой, можешь свои чувства описать?
Колдун, не отвлекаясь от дороги, с улыбкой кивнул:
– Я трепещу перед царевичем и остальными Романовыми, государыня!
Императрица с довольным видом повернулась к супругу:
– Вот видишь, дорогой! Если уж Ванечка трепещет, что тогда другие-прочие чувствуют!
Дед только отмахнулся:
– Нашла у кого спрашивать! Наш Ванечка такого в жизни навидался и в таком поучаствовал, что у него, я уверен, даже аппетит во время казни не пропал. Да, Ванюша?