Колодец и бабочка

Сергею даже стыдно стало за напарника. Подкат был таким же изящным, как удар дубиной быку промеж рогов.

Катя задумчивым взглядом окинула Макара и раскрыла тетрадь.

– Вот, пожалуйста… Только у меня почерк неразборчивый. И я не дописала стихотворение. Это начало.

Сергей перевесился через илюшинское плечо и прочел:

• Кит мог бы проглотить Иова.
• Он знал: вначале было слово,
• И это слово было: Ио…
• Но что же дальше? Глуховат,
• Он плыл, имен не разбирая,
• Вдали от ада и от рая,
• Сквозь створки океанских врат —
• Спокойно, тихо, молчаливо.
• Под ним сияли жемчуга,
• Над ним жемчужная корова
• Вздымала белые рога
• И тоже повторяла слово…

В этой белиберде Сергей не понял ничего. А вот Илюшин прямо-таки весь подобрался.

– Занимательно, – протянул он и закрыл тетрадь. На обложке было выведено: «Э. С.». – Очень талантливо. Ваш псевдоним – Эльза Страут, верно?

Девица снова немного подумала и кивнула. Бабкин мысленно крякнул.

– Эльза, а зачем весь этот… – Макар сделал неопределенный жест, захватив и саму Эльзу, и часть опустевшей аудитории, – этот маскарад? Это что – неразделенная любовь к сцене? Спектакль одного актера?