Змеиная вода

И шуток не понимает.

И в целом у него с чувством юмора туго. Временами.

– Переживем как-нибудь, – он поцеловал меня в макушку.

Переживем.

Куда мы денемся.

Пережили же сплетни. И всеобщее недоумение. Ну да… странная мы парочка. Уже не совсем человек, но еще и не нелюдь, да инвалид, которому давно пора на погост. А он живет, цепляется и не спешит уступать такое удобное место людям, куда более для оного годным.

И я при нем.

Любовницей.

Которую он, Бекшеев, даже не пытается скрывать, как у приличных людей заведено. А я не краснею и не стесняюсь своего сомнительного статуса. Одинцов же, мало того, что внимания не обращает, так и жалобами на глубокую аморальность нашего с Бекшеевым облика, камины топит.

Странно все… донельзя.

Но да, переживем.

Одинцов сам нас встретил.

– Спасибо, – сказал он и в глаза посмотрел виновато так. – Я… не забуду.

– Не забудешь, конечно, – я усмехнулась в ответ. – И они тоже. Причина-то какова? С чего вдруг нас удостоили… высокой чести?

Старый дом.

Я его помню. А он меня, интересно? Огромный фамильный особняк ныне сиял, видом своим извещая всех-то окрест, что ныне в нем состоится торжество.