Рубиновый лес. Дилогия

Молодой хирдман, как раз делающий глоток из своего бурдюка, поперхнулся. Подобные расспросы и впрямь были обыденностью на пирах, но я до сих пор не научилась правильно реагировать на них. Особенно когда затрагивались столь щекотливые темы.

– Хм, какая интересная параллель между хвостом и достоинством. Никогда не обращал на это внимания… Но, надо признать, хвост у меня действительно длиннее обычного.

Толпа, собравшаяся вокруг меня, разом расступилась. Должно быть, мёд на празднике действительно лился рекой и залил глаза большинству присутствующих, потому что удивительно, почему Сола не заметили ещё до того, как он вдруг возник за моей спиной.

Пусть и всего немного выше, чем большинство людей, он всегда сильно выделялся. Пепельно-жемчужные волосы, отливающие перламутром, в кои-то веки были расчёсаны и даже уложены с пробором посередине. Благодаря этому сквозь них, достающих ему почти до мочек ушей, проглядывали выбритый затылок и такие же выбритые виски – обычно их скрывал беспорядок из прядей. В освещении тысячи свечей кожа Сола приобрела солнечный оттенок, но всё ещё оставалась на порядок бледнее, чем кожа смертных. Оттого золотые глаза и горели на его лице столь ярко, подведённые под ресницами красной чертой – та начиналась с середины глаза и, расширяясь, заканчивалась над уголком. В глубине души я боялась, что Солярис, болезненно переживающий мой день рождения из-за воспоминаний о Море, будет полностью раздавлен, придя сюда… Но нет, он совсем не выглядел грустным. Даже наоборот: у него был свежий, отдохнувший вид, словно он действительно просто припозднился, а не боролся с желанием не приходить вовсе.