Дорога, которой нет

Он кивнул и сжал кулаки. Сам он тогда сидел в СИЗО, в Крестах, следователь сообщил ему о смерти жены, но не отпустил на похороны. Тимур готов был признать вину, лишь бы только ему дали попрощаться, но следователь только ухмыльнулся и заметил, что с такой доказухой в суде и без его признания прекрасно обойдутся.

Из-за того, что не проводил Лелю, Тимур долго не мог поверить в ее смерть. Умом понимал, что правда, а сердце надеялось на чудо. Что-то перепутали, обознались, или вдруг Леля специально подстроила, чтобы скрыться от мужа-уголовника? Он не видел ее мертвой, не целовал холодный лоб, а сухие, но сочувственные строки отцовского письма не убеждали в утрате самого родного человека.

– Пока сидел, вроде бы привык, что ее больше нет, – сказал он, – а сейчас вернулся, так будто рана заново открылась. Будто только что узнал.

Вдруг он почувствовал, как на его руку легла сухая и теплая рука.

– Смирись, Тима, – почти шепотом произнесла Антонина Матвеевна, – смирись, больше все равно ничего не остается человеку.