Сотня. Казачий крест

Удивлённо охнув, женщина с интересом повертела поварёшку в руках и, покачав головой, проворчала:

– Вот уж и вправду мастеровитый ты у меня, сынок.

– Был, – скривился Матвей. – А что теперь будет, одному богу известно.

– Уймись, Матвеюшка. Всякие беды в жизни бывают. Всякое переживали, и это переживём.

«Угу. Как было написано на кольце царя Соломона: всё проходит, и это пройдёт», – подумал Матвей, кивая.

– Не журись, сынок, – по-своему поняв его молчание, продолжила женщина. – Видать, не просто так спас тебя Господь. Нужен ты ему зачем-то.

– Знать бы ещё зачем, – не сумел промолчать Матвей.

– А ты не торопись. Придёт время, само всё решится. Поймёшь.

– А как понять-то? – снова не сдержался Матвей.

– Бога побойся, – разом посуровев, осадила его Настасья. – Сказано, придёт время, узнаешь, что и как.

– Ну, если только так, – вздохнул парень, отвешивая себе мысленный подзатыльник.

За словом в карман он никогда не лез, но и всегда знал, где следует промолчать. А тут словно кто-то специально за язык тянет. Взяв себя в руки, парень задумчиво повертел в руках оставшуюся половинку обрубка и, чуть пожав плечами, принялся резать вторую ложку. Теперь, когда дело было уже привычным, всё пошло гораздо веселее. Было бы ещё лучше, если б вместе с навыком улучшилось и дело с организмом, но руки по-прежнему плохо слушались.