Клыки и розы в Академии Судьбы

Имя Олив Омирсен магистр знал так же хорошо, как мое. Сам требовал назваться, чтобы выписать отработку… вот на этот час. Поздний до дрожащих коленок и интимной неловкости.

А всем известно, какого рода «отработки» у Эрика Валенвайда! Но если вдруг кому-то неизвестно – например, нам, благородным девицам из «Эншантели», прибывшим в Петербург на днях, – тем в красках все расскажут аборигены. Местные не стеснялись в выражениях, с упоением погружая пугливых барышень в подробности «ночных сеансов» у магистра.

– Дж-ж-ш-шии-жши… – провыл птиц, неритмично хлопая смоляными крыльями по центру кровати. То правым, то левым.

– Джильберты тут нет, – проворчал хозяин. – Эта проблема моя, не твоя…

– Дж-ши…

– А я говорил, что от самок одни беды, Аарон, – строго процедил Валенвайд. – Тридцать лет назад говорил. И сейчас повторю. Чем более невинно и безопасно выглядят эти «прелестные барышни», чем они слаще чирикают, тем…

Магистр оборвал лекцию на самом интересном и уперся яростным взглядом в меня. Ровно в шею, в пульсирующую вену, которая как раз заходилась в новом танцевальном этюде.