Любимая для монстра

Для прежней хозяйки тела это было как дышать, а вот для меня кланяться и заискивать – нет. Только человека, от которого зависело: жить мне дальше или нет, надо расположить к себе.

Князь помолчал с минуту, изучая меня, будто муху под лупой. Затем тяжело, немного рвано вдохнув-выдохнув, спросил:

– Насколько хорошо ты помнишь… сроднилась с памятью Катрии?

– Полностью, – глухо призналась я, невольно напрягаясь в ожидании его реакции.

Как только после покушения князя подлатал целитель, произошло много чего. Очнувшись от обморока, я забилась в судорогах от накатывавшей волнами магии смерти. Сперва Катрию отправили в казематы, действительно, чтобы спасти, решив, что, потрясенная потерей матери, она потеряла разум и контроль. Однако оказалось, что началась моя собственная магическая инициация. Ведь магии смерти плевать, чье тело, главное, душа новая, не инициированная, новорожденная, можно сказать!

К сожалению, а может и к счастью, все это я помнила урывками. Как потрясла окружающих тем, что говорила на неизвестном языке, билась в истерике, когда бесконтрольные потоки магии набрасывались на опрометчиво приближавшихся крыс, пытались убить стражников, подходивших к клетке. Князь с Хорном видели, что я не понимала происходящего, не понимала, как и почему мои руки вдруг выпускали жуткие серые жгуты, все вокруг превращавшие в прах и гниль. К тому же на любое обращение и попытку достучаться я выкрикивала другое имя, отказываясь от «своего» и с очумелым видом шарила по своему телу и разглядывала руки и ноги, задирая подол.