Мара и Морок. Трилогия

В день юбилея основания Сената я стараюсь не выходить из комнаты. Меня нервирует суета в коридорах, которые полны слуг и стражников, готовящихся к празднику. Я вышла лишь утром, чтобы проверить всё чаще просыпающегося Николая. Принц проводит в сознании не меньше четырёх часов и только потом засыпает. Время его бодрствования всё увеличивается. Он узнаёт родных, может связно говорить, есть лёгкую пищу и самостоятельно сидеть. Мы с ним много разговариваем о разном, о незначительных мелочах: погода, еда или какие-то события во дворце.

– Никогда бы не подумал, что брат так отреагирует на сказки, что я ему рассказывал, – со слабой улыбкой качает головой Николай, когда я, сидя рядом, протягиваю ему ложку с кашей. Его пальцы ещё слишком слабы, чтобы есть самостоятельно, а служанок я отпустила на завтрак, оставаясь с принцем сама.

– А именно?

– Раньше я читал о тебе истории, а сейчас ты кормишь меня с ложки, но при этом остаёшься мёртвой. Вначале я решил, что и сам умер. – У принца тёплый голос, а искреннее изумление не даёт мне обидеться на его слова.