Цеховик. Книга 14. Воин света

Посмеивается, но ему не смешно. Я вижу. И за ужином он был напряжённым, и до сих пор не расслабился. Возможно, переход от вина к коньяку поможет ему преодолеть внутреннюю скованность.

– Что вас беспокоит, Леонид Юрьевич? Почему вы напряжены?

– А ты глушилку-то включил на всякую пакость?

– Точно-точно, не включил, минуточку.

Я достаю коробочку, некогда любезно предоставленную самим же Злобиными, и включаю.

– Ну, вот, теперь-то скованность и пройдёт, – усмехается он и делает хороший глоток из своего кубка.

Я с улыбкой наблюдаю за своим гостем. Он глубоко вздыхает и поднимает на меня глаза.

– Беспокоит меня один вопрос, Егор, – покачивает он головой. – Как мы дальше жить будем? Всё ведь так хорошо было, смысл имело, логику… А ты взял и разрушил всё, буквально растоптал своим грубым синтетическим сапогом путешественника во времени.

– А вы поэт.

– Да-да, поэт. Поэт в России больше, чем поэт. Знаешь, кто сказал?

– Знаю, я с ним на брежневской даче бухал.

– Бухал? – смеётся он. – Так и вижу, как ты бухаешь. Давай, бухни и со мной, в таком случае. Или ты только с поэтами?