Каждый мародер желает знать…

– Они из-за каких-то монет поругались, – глаза Греты вдруг снова заблестели от слез. – Прямо на похоронах деда. Дядя Ганс кричал, что если папа не отдаст монеты, то он у него все заберет. Что пивоварня ему даром не нужна, только монеты какие-то. Но если ему их не отдадут, то он тут все сравняет с землей, а завод Ворсиным подарит. Или вообще взорвет. А папа говорил, что знать ничего ни про какие монеты не знает, и что это Юрий какой-то его с панталыку сбил, и мозги у него теперь набекрень. Не знаю, что за монеты они там не поделили… Мамочка…

Девушка снова зарыдала. Мы с Натахой переглянулись.

– У Юрия случайно фамилия не Матонин? – спросил я.

– Не знаю я… – сквозь слезы прорыдала девушка. – Если бы я знала, что за монеты, то сама бы их дяде Гансу отдала. А теперь может уже и папу убили, и маму. И братьев…

– Ну-ну, не плачь, детка, – женщина снова обняла Грету и зло зыркнула на меня. – Что привязались к девчонке, не видите, ей и так несладко пришлось!

– Да мы вроде… – начал оправдываться я, но замолчал. Все-таки, есть какая-то магия в таких вот бойцовых тетках. Смотрит на тебя, а ты уже мысленно перебираешь недавние события и прикидываешь, где накосячил, и за что надо срочно извиняться и оправдываться. – Натаха, пойдем, наверное. Грета явно в безопасности, а у нас с тобой еще куча дел.