Неотправленные письма

Пока Надежда говорила, Джулия вытащила крохотный диктофон и принялась записывать.

– Я обязательно напишу обо всём этом, – пообещала она, и Надежда заметила, что глаза итальянки влажно поблескивают. – И о блокаде Крыма, и об обстрелах. Я специально соберу больше информации. Конечно, я еще начинающий журналист и не слишком известна. Но мои материалы из Бергамо[42] в год эпидемии пользовались успехом и создали мне репутацию.

– Джулию даже номинировали на литературную премию, – сказал Николай с какой-то гордостью, словно на премию номинировали его самого. – Правда, не дали, отдали журналистке, которая писала о проблемах меньшинств на юге Италии. Думаю, премию просто дали тому, кому велели, вот и всё.

– Да не нужна мне эта премия! – отмахнулась Джулия. – Мне главное, чтобы мои статьи прочло как можно больше народа! Ведь это же стыдно в наш век Интернета не знать правду, слепо верить чуши о «российской агрессии»! Когда Косово сделали независимым, признав в ООН[43] законным решение, простите, бандитской сходки албанских фашистов, – это нормально, о да! А когда весь Крым проголосовал за то, чтобы войти в состав России, – нет, нет, нельзя! Да еще и воду ему перекрыть, чтобы люди умирали от жажды! Я сама с Сицилии, но отец работал на юге Ливии, и мы часто там бывали. Я знаю, что это – быть без воды!