Тени Донбасса. Маленькие истории большой войны

Но человек привыкает ко всему. Даже к пыткам.

Пытать начали под конец. Сначала увещевали:

– Мы вас немедленно выпустим, мы восстановим вас в сане и даже поможем отремонтировать церковь…

– А что с церковью? – Сердце болезненно сжалось.

Нацист отводит глаза.

– Ну… был бой…

Что такое «был бой», отец Владимир узнает намного позже, когда в уже освобождённом городе вновь войдёт в ограду храма. Нацисты стреляли от церкви из «града», реактивные снаряды сильно повредили крышу, выбили окна, снесли главки. А потом, когда город освобождали, во дворе разорвалось несколько мин. Осколки залетели в храм, изранили фрески на стенах, пробили оба запястья большого заалтарного образа Одигитрии, словно у Матери на руках появились раны Сына…

– Чего вы хотите от меня? Я не солдат, я не воюю с вами. Я молюсь Богу.

– Вы – участник антиукраинской группы! Если вы просто молитесь Богу – какая разница, в каком патриархате? Переходите в ПЦУ, заявите о том, что не согласны с патриархом, благословляющим войну.

– Патриарх не благословляет войну. Он молится за мир. А я не могу перейти к тем, кто является раскольниками. Если бы вам предложили перейти, скажем, в российскую армию?