Глаза Гейзенберга

– Я даже заскучал по дому, – сказал Орн.

– Ой! – Она резко обернулась и ахнула. – Вы меня напугали. Я думала, тут никого нет.

– Простите. Музыка меня захватила.

Она улыбнулась.

– Я – Диана Буллон. А вы – Льюис Орн.

– Надеюсь, вы и вся ваша семья будете называть меня Лью, – сказал он. Теплота ее улыбки была ему приятна.

– Конечно… Лью. – Она положила молоточки на струны каитры. – Это очень старый инструмент. Большинству людей его звучание кажется… немного странным. Умение играть на нем передается в семье моей матери из поколения в поколение.

– Каитра, – сказал Орн. – Мои сестры на ней играют. Я уже очень давно ее не слышал.

– Конечно, – сказала она. – Ваша мать… – Она замолкла, будто запутавшись. – Мне надо привыкнуть к тому, что вы… то есть, что у нас дома живет чужой человек, который на самом деле не чужой.

Орн обнаружил, что широко улыбается и что той части его существа, которая наблюдает за его действиями, от этого тошно.

Несмотря на строгий покрой формы КИ и туго затянутые узлом волосы, Диана показалась ему очаровательной. И у нее была просто электрическая аура. Орн напомнил себе, что разговаривает с главной подозреваемой в натийском заговоре. Диана и Мадди? Ситуация была слишком странной, чтобы просто так с ней смириться. Он не мог позволить себе симпатизировать этой женщине, но она ему нравилась. Ее семья проявила к нему доброту, пригласила к себе в дом как дорогого гостя. А как он отплачивал им за гостеприимство? Шпионил и вынюхивал.