Вино из одуванчиков

А что до угля из порта, то каждую осень я спускался в подвал в ожидании грузовика с железным желобом, по которому с лязгом съезжала тонна красивейших метеоров, падающих в мой подвал из глубокого космоса, угрожая похоронить меня под грудой черных сокровищ.

Иными словами, если ваш сынишка – поэт, то для него лошадиный навоз – это цветы, чем, впрочем, лошадиный навоз всегда и является.

Пожалуй, новое стихотворение лучше, чем сие предисловие, объяснит, как из всех месяцев Лета моей жизни проросла эта книга.

Вот как оно начинается:

• Не из Византии я родом,
• А из иного времени и места,
• Где жил простой народ,
• Испытанный и верный.
• Мальчишкой рос я в Иллинойсе.
• А именно в Уокигане,
• Название которого
• Непривлекательно и
• Благозвучием не блещет.
• Оттуда родом я, друзья мои,
• А не из Византии.

Стихотворение продолжается описанием моей привязанности к родным местам длиною в жизнь:

• В своих воспоминаниях,
• Издалека, с верхушки дерева,
• Я вижу землю, лучезарную,
• Любимую и голубую,
• Такую и Уильям Батлер Йейтс
• Признал бы за свою.

Уокиган, в котором я частенько бываю, не лучше и не уютнее любого другого среднезападного американского городишки. Он почти утопает в зелени. Кроны деревьев смыкаются над серединой улицы. Дорога перед моим старым домом все еще вымощена красным кирпичом. Так что же особенного в этом городе? Да то, что я там родился. Он стал моей жизнью. Я должен был написать о нем как подобает: