Комнатка

Я же, помня его совет, предпочитал помалкивать и безропотно принимал любой наряд. Говорил я лишь тогда, когда ко мне обращались, но нихилов порой так заваливали работой, что на разговоры не оставалось времени. Даже таинственный Обжора перестал меня пугать. Конечно, когда слышишь, как он шлепает по трубе и с жадностью пожирает то, что прилипло к стенкам, страх все равно возвращается, но запертый накрепко помойный люк и толстые цепи с замками быстро возвращали уверенность и спокойствие.

Даже Ратто перестал на меня ворчать, припоминая тот злополучный бурбон. Я все чаще ловил краем глаза его снисходительную и отчасти удовлетворенную улыбку, когда прилежно выполнял свою работу. Да и Унаги предпочитала меня обходить стороной, срываясь лишь изредка. Месяц, весело блестя глазами, объяснял это какими-то странными днями, из-за чего девчонки порой с ума сходили. Мне же веселого было мало, потому что Унаги в такие дни свирепствовала сильнее обычного. Она запросто могла отлупить тонкой, но очень жесткой палкой Бидного Томо. Просто за то, что ей показалось, будто Том на нее посмотрел. Могла лишить пару-тройку нихилов ужина. За то, что те недостаточно усердно работают. Доставалось и нецесам. Одну девочку по имени Нитка разъяренная Унаги всерьез вознамерилась заставить ночевать у Двери. За то, что та небрежно заштопала курточку примары. Лишь вмешательство Ратто, которого Унаги слушалась беспрекословно, спасло Нитку от жуткой встречи с обитателями Судилища.