Братик

– Сразу скажу, на проклятия твои мне плевать с самой высокой колокольни, – откусываю быстро сделанный бутерброд и продолжаю: – Я задаю вопросы, ты отвечаешь. Будешь упорствовать, всё равно расскажешь, только через боль. Понятно?

Поп, видать, осознал серьёзность моих намерений и кивнул в знак согласия. Мужичок лежал рядом и не отсвечивал.

– Какой ныне месяц и год на дворе?

Сказать, что святоша удивился, значит, ничего не сказать. Поиграли немного в гляделки, что-то мне начинает надоедать эта неторопливая манера общения. Сейчас дожую второй бутер, хлебну бормотухи и начну пытать махинатора. Уверен, что рука не дрогнет. Какой-то я здесь совсем отмороженный.

Что-то увидев в моих глазах, поп начал лепетать про семь тысяч двести какой-то год от сотворения мира.

– А от Рождества Христова?

– Одна тысяча семьсот семидесятый, июнь месяц, третий день, – произнёс этот аналог партизана на допросе.

В истории я не силён, но, скорее всего, время бодрое и интересное. А когда в России было иначе? Надо будет потом проштудировать, чего вообще творилось в ту пору. Не то чтобы я историю не знал, как раз совсем наоборот. Вот только сомневаюсь, что простой любитель истории детально сможет вспомнить информацию про конкретный год и тем более месяц, если не брать самые знаковые.