Измена. Видимость семьи

Увидев мою бледную физиономию, мама всполошилась, охнула, а потом умчалась на кухню и вернулась со стаканом и салфетками. Усадила, как в детстве, на диван с ногами. Налила воды, растёрла руки влажным полотенцем. Предложила еду, но я категорически отказалась, мотая головой.

Мама не сдавалась. Она налила бульон от борща в супницу и заставила пить. Это было моё любимое блюдо. И Егора. Только он любил погуще, а я пожиже. Иногда мама выливала мне бульон в кружку, а мужу накладывала овощи с мясом. Жидкости добавляла совсем немного.

Мы говорили, что ели борщ, но, по факту, у каждого из нас было своё блюдо. Это было, как читать «Мастера и Маргариту» частями. У каждого получается своя книга. У одного про Москву, а у другого про Ершалаим, а название одинаковое. Мы так с Егором и жили. Каждый про своё, а вместе было хорошо. Стало так обидно, что захотелось плакать.

– Даш, ты чего? Стряслось-то что?

Мама придвинула к дивану стул и поправила сползший плед.

– Тут такое дело, мам. Я жду ребёнка.

– Так это чудесно! Вот и повод помириться с Егором. Малышу и папа, и мама нужны.