Сводные. Право на семью

– Ненормально, Камилла, это в двадцать три года жить по чужой указке, не иметь собственного мнения и безропотно повиноваться поехавшему крышей тирану. Поняла?!

Не замечаю, как подаюсь вперед и обхватываю пальцами запястья мышки. Поливаю пространство между нами бензином и швыряю туда подожженный фитиль.

Вспыхивает. У меня – что-то едкое за грудиной. У нее – что-то темное в глубине орехово-карих глаз.

Не знаю, что так сильно меня цепляет. То ли упоминание отчима. То ли то, что Ками так и не вышла за рамки клетки, куда сама себя и засунула. Но разбуженное мной пламя полыхает до самых небес, обжигая кончики ресниц, гортань, пищевод.

И мы горим в этом огне до тех пор, пока в наше чистилище не врывается чье-то назойливое щебетание.

– Камилла, ты? Сколько зим, сколько лет. Ты так похорошела. Не виделись с… твоего академа? Я недавно бьюти-салон открыла. Заглянешь? Рома подарил. А это твой муж? Познакомишь?

– Здравствуй, Рита. Это Богдан. Мой брат.

– Сводный.

Ставлю жирную точку после отрывистых реплик Камиллы и получаю двусмысленное «оу» от ее приятельницы – манерной блондинки в безвкусном голубом платье. Любопытство крупными буквами отпечатывается на лбу у не в меру болтливой Маргариты, но трезвонящий телефон мешает ей пуститься в дальнейшие расспросы.