Сводные. Право на семью

Не конфликтую с родителем, хоть желание психануть и вывалить на него гору обвинений взмывает до самых небес. Похороненный давным-давно дух бунтарства возрождается как та самая птица-феникс с моей брошки и расправляет крылья, стряхивая с них пепел.

У каждого человека есть предел. Он может долго молчать, мириться с несправедливостью и вытерпеть кучу испытаний, а потом сорваться, потому что чай недостаточно сладкий. Или потому что в магазине не оказалось его любимой шоколадки. Или потому что за окном вместо лазурного моря – серый унылый мегаполис.

– Дурдом какой-то! Стоило этому отбросу вернуться, как ты лишаешься ориентиров и начинаешь дерзить собственному отцу.

Натолкнувшись на невидимую стену, возникающую у меня перед носом, я все-таки оборачиваюсь. Отражаю раздосадованный взгляд, полный снисходительного пренебрежения, и рублено чеканю.

– Не. Смей. Называть. Богдана. Отбросом.

Мой голос по-прежнему звучит не громче шелеста ветра. Но впервые за долгое время в нем прорезается опасная сталь. Дотронься – порежешься до крови.