Сводные. Право на семью

И это все нервирует гораздо больше, чем недавняя беседа с отцом. Мешает как следует сосредоточиться на причине, по которой я вообще явилась в этот дурацкий притон. И заставляет надсадно таскать ноздрями воздух, в котором витают нотки Багировского парфюма.

Раз. Два. Три…

Считаю удары собственного сердца и начинаю трепыхаться в объятьях Богдана, как пойманная в силки птица. Не вывожу эту запретную близость. Кусаю горящие губы, окунаясь в слишком яркие и слишком болезненные воспоминания.

Побеги из дома ночью в окно. Свидания под луной. И дурманящие требовательные поцелуи.

Все это у нас было, пока я не разрушила хрупкое счастье с подачи семьи.

– Сильвупле.

Разомкнув, наконец, руки, Багиров завершает мой экскурс в прошлое, отпирает пластиковой картой замок и пропускает меня в одну из комнат для привата. Закрывает с глухим щелчком дверь, а я леденею.

Изучаю из-под опущенных ресниц зеркальные стены и небольшое возвышение с шестом в самом центре и судорожно сглатываю. Захлебываюсь острым смущением и не шевелюсь до тех пор, пока Богдан не проявляет инициативу.