Ярость

Все время, пока я говорил, Кейт смотрела на меня с каменным лицом. Было видно, что ни я, ни мой рассказ не кажутся ей смешными. В ее взгляде явственно читалось: «Господи, когда ж он наконец заткнется. Эллиот думает, что он обалдеть какой обаятельный и остроумный. Тоже мне, Ноэл Кауард[12]! Ха! Да он просто чертов…»

Как вы догадываетесь, Кейт не сильно меня жаловала. У нее был, скажем так, иммунитет к моему особому шарму. Кейт думала, что хорошо скрывает свою неприязнь. Но, как и у большинства актеров, уверенных в своей загадочности, у нее все явно отражалось на лице.

Я познакомился с Кейт задолго до Ланы. Барбара Уэст обожала Кейт и на сцене, и вне ее и постоянно приглашала к себе в особняк в Голландском парке на свои знаменитые суаре; вечеринки деликатно назывались «зваными обедами», однако на самом деле это были обычные дармовые обжираловки для сотен людей.

Кейт пугала меня уже тогда. Я с замиранием сердца смотрел, как она идет ко мне сквозь толпу, оставляя за собой след из сигаретного пепла и пролитого алкоголя. Она отводила меня в сторону и смешила, безжалостно передразнивая остальных гостей. Я догадывался, что Кейт видит наше сходство – два чужака. «Я не такая, как они, родной, – словно говорила она. – Не ведись на мою безупречную речь, я не леди». Кейт безошибочно чувствовала, что я такой же самозванец, как и она, – правда, с одним нюансом: я стыдился своего прошлого, а не настоящего. В отличие от Кейт, я мечтал истребить в себе малейшие следы прошлого, вжиться в нынешнюю роль и стать своим среди остальных гостей. Однако все ее намеки, подмигивания, шутки, рассказанные по-заговорщически в сторонке, ясно давали понять, что мое перевоплощение не удалось.