Шах и мат

Грудь сдавливает от страха. Страха, что Истон изменится, расцветет и больше никогда не будет прежней. Но я буду. Здесь, в Патерсоне. Я законсервируюсь. Мы вряд ли будем об этом говорить, но обе знаем наверняка.

Так что я пишу:

МЭЛЛОРИ. лады. в последний раз

БРЕТ ИСТОН ЭЛЛИС. Видишь? Я была права.

МЭЛЛОРИ. взамен ты отвезешь мою сестру в лагерь на следующей неделе чтобы я могла взять еще смены

БРЕТ ИСТОН ЭЛЛИС. Мэл, нет.

БРЕТ ИСТОН ЭЛЛИС. Мэл, прошу. Что угодно, только не это.

БРЕТ ИСТОН ЭЛЛИС. Мэл, это маленькие монстры.

– Эй, Гринлиф! Я не плачу тебе за то, что ты сидишь в соцсетях или заказываешь себе сэндвич с авокадо. Чеши работать.

Я закатываю глаза. Мысленно, конечно.

– Мы сломанное поколение, шеф.

– Мне плевать. Иди. Работать.

Я опускаю телефон в карман комбинезона, вздыхаю и делаю то, что он говорит.

– Мэл, Сабрина ущипнула меня за руку и назвала вонючим хреном!

– Мэл, Дарси зевнула мне прямо в лицо, как самый настоящий вонючий хрен!

Я вздыхаю, продолжая готовить сестрам овсянку. Корица, обезжиренное молоко, никакого сахара, иначе я получу от Сабрины: «Прибью тебя. Слышала когда-нибудь про такую штуку, как забота о здоровье?» А для Дарси арахисовое масло, магазинная «Нутелла», бананы вместе с «Добавь еще немного “Нутеллы”, пожалуйста, я пытаюсь подрасти на фут перед восьмым классом!».