Мифы и легенды. Книга 4. Последний из рода Бельских

Так что повеселились мы знатно! Но самое главное сумасшествие заключалось в том, что, когда мы все вместе вывались из таврены на ночные улицы Кносса, Геракл, который кстати, по-моему, больше всех выпил, заявил, что нас ждут мобы.

– Чего? – уставился я на него. – Какие мобы?

– Как – какие? – Мой друг уставился на меня стеклянными глазами. – Обычные… Предлагаю пойти размяться!

К моему изумлению, с этим предложением согласились все. Но я сам уже был в таком состоянии, что присоединился к этому «пьяному рейду», как окрестил все это безобразие Геракл. Правда, меня некоторое время все-таки уговаривали.

А после этого наша дружная группа, провожаемая уделёнными взглядами местных жителей и игроков, которых на улице Кносса было еще немало, несмотря на поздний вечер, отправилась на поиски приключений.

Ночь оказалось звездной. Огромная луна равнодушно смотрела на нас. Миновав ворота со слегка обалдевшими от нашего состояния охранниками, мы свернули в поле. Вскоре появились первые мобы. О каком-либо построении не шло никакой речи, это не готов был организовать даже Геракл, так что каждый отрывался, как мог, и на удивление, весьма эффективно. Тем временем, словно почуяв алкогольные ароматы, которые распространяла наша группа, количество мобов стало возрастать. Пусть они и были невысоких уровней, но посох мой просто не останавливался. Добив двумя ударами наглую лисицу, я повернулся посмотреть, как дела у товарищей. М-да. Это, конечно, стоило посмотреть. Все участники нашего отряда изображали из себя настоящий стиль «пьяного мастера». Самой трезвой мне показалось Кассандра, но, наверно, это только потому что она стояла на месте, а всю работу за нее выполняли трое сатиров и две мантикоры, кружившие вокруг девушки. Таис, вооружившись мечом, хаотически махала им с каким-то странным остервенением, но, учитывая количество атакующих ее мобов, практически каждый удар попадал в цель. Геракл прекрасно справлялся, даже шатаясь. На удивление, Асклепий тоже ловко отбивался посохом… Я хотел было вернуться к избиению живности, но тут над равниной, где мы сражались, прокатился громкий рев.